Когда станет совсем плохо. Позвони мне. Потанцуем.
Я, наверное, год уже как хотела подробно написать про свою аэрофобию и про ее симптомы.
Но вот прошел год, и большая часть симптомов ушли.
Я больше не начинаю думать о смерти за две недели до вылета, на меня не нападают панические атаки за три дня до него.
Даже больше, я вообще не держу в голове, что скоро перелет. Раньше, зная, что в таком-то месяце придется куда-то лететь, я не могла ничего планировать дальше этой даты. Потому что "не факт, что дальше что-то будет". Мир для меня существовал только до. Это было очень тяжело психологически: постоянные гнетущие мысли. Сейчас этого нет. Сейчас я сажусь в аэроэкспресс без дрожащих рук и липких ладоней, и думаю при этом о чем угодно, но не о полете. Или о полете, но в контексте "надеюсь, облачности не будет, чтобы я могла пофотографировать виды внизу" или "надеюсь, нас будут нормально кормить".
В последних перелетах я даже не исполняла свои обычные поведенческие ритуалы, которые раньше были мне необходимы, "иначе апокалипсис".
Единственное, что осталось - это нарастающая паника с момента, когда открывают гейт, и до момента взлета.
Несмотря на то, что мы стоим на земле, старая привычка паниковать дает о себе знать. Учащается дыхание, подрагивают руки и все такое. Но как только самолет отрывается от земли метров на пять - все приходит в норму. Я начинаю смотреть в окно и обычно фотать (со стороны это, наверняка, выглядит по-идиотски, но для меня это так безумно красиво, что пусть все идут лесом).
Больше мне не хочется в панике отвернуться от иллюминатора, когда самолет уходит в крен (и попытаться перевесить его телом, чтобы он начал лететь ровно). Теперь я смотрю в окно завороженно: мне нравится, как земля пропылвает под фиксированной точкой крыла поворачивающего боинга.
Не боюсь меняющегося звучания двигателей, внезапных странных ощущений вестибюлярного аппарата (когда кажется, что самолет проваливается вниз).
Что-то немного ёкает, когда самолет начинает снижение, но быстро успокаивается.
Больше не рыдаю от страха, не дышу как припадочная, не вскрикиваю из-за того, что кажется, что двигатели заглохли (да, всё было настолько плохо), не ловлю взглядом стюардессу, чтобы посмотреть, есть ли на ее лице паническое выражение, или же всё хорошо.
И даже когда мы в прошлый понедельник приземлялись в Домодедово и самолет жестко (жестче обычного) рухнул на полосу, потом подпрыгнул и снова прижался к бетону - я не повела и бровью.
Даже ролики с танцами самолетов при заходе на посадку забылись на следующее утро, а если вспоминались, то без ощущения всепоглощающего ужаса.
Я перестала "читать знаки". Раньше думала, что любое событие предостерегает меня от полета. Опоздала на аэрокспресс - обожемой, это знак, что не надо лететь. Забыла какую-то вещь - о нет, это знак, нужно повернуть домой. Сейчас если эти мысли и всплывают в голове, то мозг просто смеется над ними.
А еще, раньше я бы не решилась так подробно всё это расписывать, потому что "не надо, можно же сглазить".
Не знаю, что именно в итоге сыграло свою роль: мои внутренние диалоги о том, что я не разбираюсь в авиации, поэтому не стоит пытаться уловить в любых деталях полета объективную информацию (и что всё равно я никогда не смогу контролировать полет, так что надо расслабиться и получать удовольствие); чудесные таблетки; или же полет на Як-18Т с летчиком испытателем, который крутил такие фигуры пилотажа, что гражданской тяжеловесной авиации и не снились.
Думаю, конечно, что всё вместе.
Не знаю, навсегда ли такой эффект, или до первой плохой погоды или воздушной ямы, но последние полеты в Италию, в Крым, в Сочи - были волшебными.
В общем, сейчас наши отношения с небом стали в миллион, в миллиард раз приятнее.
Но вот прошел год, и большая часть симптомов ушли.
Я больше не начинаю думать о смерти за две недели до вылета, на меня не нападают панические атаки за три дня до него.
Даже больше, я вообще не держу в голове, что скоро перелет. Раньше, зная, что в таком-то месяце придется куда-то лететь, я не могла ничего планировать дальше этой даты. Потому что "не факт, что дальше что-то будет". Мир для меня существовал только до. Это было очень тяжело психологически: постоянные гнетущие мысли. Сейчас этого нет. Сейчас я сажусь в аэроэкспресс без дрожащих рук и липких ладоней, и думаю при этом о чем угодно, но не о полете. Или о полете, но в контексте "надеюсь, облачности не будет, чтобы я могла пофотографировать виды внизу" или "надеюсь, нас будут нормально кормить".
В последних перелетах я даже не исполняла свои обычные поведенческие ритуалы, которые раньше были мне необходимы, "иначе апокалипсис".
Единственное, что осталось - это нарастающая паника с момента, когда открывают гейт, и до момента взлета.
Несмотря на то, что мы стоим на земле, старая привычка паниковать дает о себе знать. Учащается дыхание, подрагивают руки и все такое. Но как только самолет отрывается от земли метров на пять - все приходит в норму. Я начинаю смотреть в окно и обычно фотать (со стороны это, наверняка, выглядит по-идиотски, но для меня это так безумно красиво, что пусть все идут лесом).
Больше мне не хочется в панике отвернуться от иллюминатора, когда самолет уходит в крен (и попытаться перевесить его телом, чтобы он начал лететь ровно). Теперь я смотрю в окно завороженно: мне нравится, как земля пропылвает под фиксированной точкой крыла поворачивающего боинга.
Не боюсь меняющегося звучания двигателей, внезапных странных ощущений вестибюлярного аппарата (когда кажется, что самолет проваливается вниз).
Что-то немного ёкает, когда самолет начинает снижение, но быстро успокаивается.
Больше не рыдаю от страха, не дышу как припадочная, не вскрикиваю из-за того, что кажется, что двигатели заглохли (да, всё было настолько плохо), не ловлю взглядом стюардессу, чтобы посмотреть, есть ли на ее лице паническое выражение, или же всё хорошо.
И даже когда мы в прошлый понедельник приземлялись в Домодедово и самолет жестко (жестче обычного) рухнул на полосу, потом подпрыгнул и снова прижался к бетону - я не повела и бровью.
Даже ролики с танцами самолетов при заходе на посадку забылись на следующее утро, а если вспоминались, то без ощущения всепоглощающего ужаса.
Я перестала "читать знаки". Раньше думала, что любое событие предостерегает меня от полета. Опоздала на аэрокспресс - обожемой, это знак, что не надо лететь. Забыла какую-то вещь - о нет, это знак, нужно повернуть домой. Сейчас если эти мысли и всплывают в голове, то мозг просто смеется над ними.
А еще, раньше я бы не решилась так подробно всё это расписывать, потому что "не надо, можно же сглазить".
Не знаю, что именно в итоге сыграло свою роль: мои внутренние диалоги о том, что я не разбираюсь в авиации, поэтому не стоит пытаться уловить в любых деталях полета объективную информацию (и что всё равно я никогда не смогу контролировать полет, так что надо расслабиться и получать удовольствие); чудесные таблетки; или же полет на Як-18Т с летчиком испытателем, который крутил такие фигуры пилотажа, что гражданской тяжеловесной авиации и не снились.
Думаю, конечно, что всё вместе.
Не знаю, навсегда ли такой эффект, или до первой плохой погоды или воздушной ямы, но последние полеты в Италию, в Крым, в Сочи - были волшебными.
В общем, сейчас наши отношения с небом стали в миллион, в миллиард раз приятнее.